Сегодня в рубрике «Архи-текст» – исследовательская статья урбанистов Гордона Барбура, Омбретты Ромис и Серджио Порта «Устойчивая регенерация города как множества участков и традиционные практики мастер-планирования в Глазго». Она посвящена тому, как зонирование городского пространства может быть полезным при комплексном планировании развития города, а эффективность традиционного мастер-планирования доказывается на примере столицы Шотландии, Глазго.
Типовая послевоенная застройка оказалась не способна провести жилищную регенерацию преимущественно опустошенных и заброшенных территорий, находящихся в черте города. Поэтому семьи среднего достатка сместились на озелененные окраины, ориентированные на перемещение на автомобиле. Участковый урбанизм предлагает инновационный подход к застройке, в основу которого входит городская структура, состоящая из четких по размеру элементов — участков, что позволяет производить постепенную застройку, привлекая ряд разных компаний-застройщиков. Историческое и морфологическое исследование традиционного довоенного мастер-планирования в Глазго позволяет предположить, что типовой подход с разбиением земли на участки остается во многом актуальным для застройки и что организация городской среды и та физическая форма, которую она приобретает, может влиять на возможность районной самоорганизации. Исследование может быть полезным при будущем мастер-планировании и инвестировании в регенерацию районов города, предлагая инвесторам способы стать более осведомленными, а девелопменту быть более отзывчивым на изменения городской среды. Мы утверждаем, что финансируемый государством сектор мог бы предоставлять большую часть возможностей по застройке, взяв на вооружение традиционный подход к мастер-планированию, давая возможность осуществлять строительство домов в малых масштабах, тем самым поддерживая гибкие и легко приспосабливающиеся сообщества, которые дали бы новую жизнь пустующим городским пространствам.
Городская структура Глазго претерпела серию радикальных изменений с начала XX века, сначала город стремительно расширялся в ответ на стабильный экономический рост и прирост населения. Затем, начиная с 1950-х, происходил не менее стремительный спад населения, который вкупе с экономическим, социальным и экологическим спадом привел к тому, что Глазго разделил судьбу многих городов северного полушария, чьим градообразующим фактором была тяжелая промышленность. Например, судьбу Детройта (США), который, как и Глазго, некогда был городом-миллионником. Можно заметить, что периоды изменений оказали большое влияние на формирование, деление и кластеризацию земли для застройки. В частности, большой эффект оказали стремительное развитие Глазго в конце XIX века и «деструктивный» период комплексной перестройки с 1950-х по середину 1970-х.
В первую очередь наследием деструктивного периода оказался участок площадью около 1300 га, который по сей день остается заброшенным и пустующим. Это около 7,5% общей площади города, что, по некоторым подсчетам, является наибольшей долей пустующих земель среди городов Шотландии. Бóльшая часть этой территории находится в частной собственности и расположена в черте города, неподалеку от городских магистралей, заведений сферы услуг и мест приложения труда. «Государственная стратегия» учитывает, что повторное использование этой свободной и заброшенной территории может как ускорить устойчивое экономическое развитие, так и улучшить экологическую ситуацию в городе, изменив направление застройки с периферии на районы, где уже существует транспортная сеть и развитая инфраструктура.
В Глазго давно принято перемещать жилье среднего размера для семей со средним доходом ближе к окраинам, где инфраструктура преимущественно ориентирована на владельцев автомобилей и территории хорошо озеленены. К появлению этой тенденции отчасти привело давление Городского совета, который на протяжении десятилетий настаивал на освобождении практического всего городского пространства путем перестройки субсидируемого жилья. Смещение населения в пригороды описывалось как эффект «центробежных тенденций процесса урбанизации». В качестве контрстратегии можно рассматривать регенерацию — вторичное использование существующей инфраструктуры, снижающее в долгосрочной перспективе потребление энергии, которая уходит на автомобильные поездки на работу и за благами цивилизации, и в то же время возвращающее жителей и экономическую активность в черту города, возрождая его жилые кварталы.
Объем незастроенной земли необходимо рассматривать в контексте потенциального развития, так как после десятилетий спада ожидается рост населения примерно на 90 тысяч в течение следующих 25 лет, то есть ежегодный прирост населения в 3–4 тысячи человек. В то же время, вопреки плану, нового жилья строится недостаточно: в период 2008–2015 годов не было построено 11 тысяч необходимых жилищных единиц. Количество жилищных единиц, сданных в продажу за год, упало с максимального значение в 2542 единицы в 2003–2004 годах до 701 единицы в 2014–2015 годах, что значительно меньше, чем единиц социального жилья, сданного в эксплуатацию городскими жилищными ассоциациями. Таким образом, у новой семьи среднего достатка практически нет возможности приобрести жилье, соответствующее ее потребностям, в черте города, а не на окраине. На наш взгляд, эти три фактора — незанятая земля, миграция семей со средним доходом и недостаточное предложение на рынке нового жилья — в совокупности представляют собой набор достаточно сложных обстоятельств, который является основанием для свежего подхода к регенерации.
Предлагаемый подход основан на исследовании традиционного мастер-планирования, в котором четкое разграничение между изначальным разделением земли, проектированием и постройкой отдельных зданий позволяет создать надежную и гибкую городскую структуру, способную выдерживать исторические циклы изменений. Например, такая структура была выдержана в мастер-плане Блайтсвуда (сегодня — центральный деловой район Глазго) начала XIX века и в оригинальном Новом Городе Эдинбурга. Оба эти примера отличаются тем, что минимальные единицы территории в них были определены изначально достаточно точно с учетом их взаимосвязи с сеткой улиц, что позволяло строить здания постепенно, лишь иногда вмешиваясь в процесс планирования. Конвенциональное послевоенное мастер-планирование, фокусируясь на зданиях, напротив, недооценивает критическую разницу между участком и зданием, тогда как судьба тесно связала одно с другим.
Это исследование является частью решения более обширной задачи — создать нормативный подход к мастер-планированию, основанный на системном понимании городской структуры, которой сейчас занимается отдел исследований городского планирования Университета Стратклайда под эгидой участкового урбанизма. Цель данного исследования — представить такой подход на примере района Гэллоугэйт, однако это лишь один из объектов нашего изучения. В статье будет дан краткий обзор этого примера, затем будут приведены более широко применимые выводы, основанные на историческом исследовании.
Структура города неизбежно связана с характером инвестиционной деятельности, которая ее производит. Эту структуру можно распознать по таким свойствам, как масштаб, расположение, плотность и характер города в зависимости от характера капитала, привлеченного для производства, управления и содержания. Таким образом, путем исследования изменения городской структуры на уровне разделения земли, можно выделить циклы взаимоотношения структуры и характера инвестиций.
Цель регенерации — дать возможность городу или району достичь устойчивого состояния разнообразия и многокомпонентности среды, обретая независимость от рынка. О характере более ранних инвестиционных процессов можно догадаться из исследования части города, которой свойственна регенерация, — там явно прослеживается цикл исторических изменений в формировании участков. Изучив эти циклы, можно предложить наиболее благоприятный характер инвестиций будущего для оптимальной поддержки регенерационных процессов, как это было описано выше. Можно отметить, что взятый на вооружение процесс разделения земли важен для более эффективной инвестиционной стратегии, что может повысить активность застройки, обеспечить доступ общественности к управлению отдельно взятыми участками земли и, в конце концов, наделить городскую структуру способностью соответствовать меняющимся запросам, не прибегая к новому мастер-планированию.
Идея распределения контроля, исходящая из реальных изменений, созданных различными средствами, — важный фактор в построении успешной и надежной строительной единицы, делающий жилищное строительство более восприимчивым к меняющимся приоритетам и запросам, чем прочие, менее дифференцированные формы провизии. Наблюдаемая адаптивность и восприимчивость участковой городской структуры ко внешним изменениям в течение времени позволяет сделать вывод, что такой тип структуры помогает использовать городские пространства в наиболее экономически выгодном, социально отзывчивом и ресурсоэффективном ключе в долгосрочной перспективе.
Принципы урбанистического анализа, основанного на участке, который вкратце определяется как «наименьший объект единоличного владения и тем самым принятия решений внутри городского пространства», наиболее часто используются в сфере морфологии городской застройки. Для исследования изменения в формировании участков с течением времени мы выделили основные факторы, характеризующие участок и измеримые на этапе планирования, и с помощью них изучили все крупномасштабные карты Гэллоугэйта, начиная с середины XIX века. Мы выбрали эту территорию, так как она имеет статус приоритетного района регенерации, а также потому что реальные исторические изменения этого района характерны для Глазго в целом.
Одна из ключевых характеристик городской ткани — связь между участком и прилегающей к нему стороной улицы, таким образом сторону улицы можно рассматривать как набор участков, а не участок, как часть большего квартала. Исследование позволило обнаружить относительную (или потенциальную) автономию каждого участка, с его потенциалом гибко реагировать на изменения запросов и потребностей, будучи независимым от большой структуры, частью которой он является. Итак, мы отметили изменение участков в размере с течением времени, а также изменения бóльших, но связанных напрямую элементов, то есть сторон улиц и сформированных из них блоков.
Принято считать, что у морфологии городской застройки нет нормативного применения, однако для нас ее способность выразить временное разобщение или сочленение участков — полезный источник. Это позволяет нам отойти от процесса анализа к процессу формирования рекомендаций, держа в уме определенные физические характеристики участков, которые считаются важными для развития некоторых способов застройки, благодаря формулированию «структурных кодов», через которые определяются параметры проектирования зданий этого типа.
Для исследования были отобраны пять периодов, в целом соответствующие морфологическим «периодам планирования», в которых появились городские структуры определенного вида. Были найдены серии крупномасштабных карт 1860, 1895, 1933, 1980 и 2014 годов.
Границы участков были определены с точностью, диктуемой масштабом карт. Затем участки были разбиты по категориям по площади плана (он был указан в легендах самих карт). Каждый из этих участков мог быть полностью или частично застроен зданиями или пустовать. Каждый из них мог обоснованно считаться участком, если в них проявлялись все характеристики «характерного» участка, то есть определенной части территории, которая a) была застроена или подготовлена к застройке; b) граница совпадает с улицей; и c) выходит на улицу линией лицевых фасадов и/или главных входов на территорию. Это определение полезно, так как показывает явную связь участка с улицей, что позволяет помнить о городской структуре, в которой участок существует. Также оно подчеркивает важность независимого доступа к улице, как ключевой характеристики, влияющей на потенциальное управление участком и его застройку.
На плане 1860 года — район в процессе урбанизации — основные улицы уже проложены, а некоторые большие участки уже застроены с небольшой плотностью одиночными домами или же остаются незанятыми.
В 1890 году урбанизация продолжалась и процесс размежевания распространился достаточно широко, количество образованных участков увеличилось, большинство из них были плотно застроены жильем под аренду. Точность границ участков увеличилась, сформировались новые улицы, сопровождая процесс формирования регулярных участков.
К 1933 году количество участков увеличилось. Можно отметить свидетельствующие о консолидации моменты в местах, где большие участки образуются путем слияния, чтобы вместить в себя общественные здания, кинотеатры, фабрики и тому подобные строения внутри существующей городской ткани и уличной структуры.
План 1980 года вышел после комплексной перестройки района и представляет фазу «метаморфоза», где структура города пересматривается радикальным образом. Это отражает стратегию реновации города, к которой прибегли муниципальные власти в конце 1950-х. В рамках стратегии после скупки государством земли и зданий произошел обширный снос и проведена реконструкция согласно принципам современного планирования.
Две детали в особенности поразительны: a) городская структура изменилась настолько, что доминантная геометрия улиц, присущая району, сменилась с ранее установившейся ориентации север-юг на ориентацию восток-запад, и b) остаток земли, не укладывающейся в границы участков территории, стал намного больше. Отношения участков и улиц усложнились, в особенности в северо-западном углу района, где теперь размещается жилищная застройка. Если большинство участков можно назвать «регулярными» (то есть явно определены и выходят прямо на улицу), то новые участки, которые появились на плане, находятся в менее однозначных отношениях с улицами.
На наиболее позднем плане изначальная структура 1980 года сохранилась, однако есть заметные отличия: в результате опустошения групп участков на севере и на юге района появились свободные пространства, и их частичная замена более регулярным паттерном структуры улицы по новой восточно-западной улице. Здесь можно заметить попытку вернуть более сильную и явную связь между участками и улицами после хаотичного вмешательства комплексной застройки.
Очертив границы отдельных участков с помощью серии карт и загрузив их в виде отдельных форм в Географическую информационную систему (ГИС), мы продолжили работать с данными.
Диапазон размеров участков колеблется от небольшого (50 квадратных метров) до гигантского (более 1000 м2 ). Если до 1933 года распределение было относительно последовательным, то поразительной деталью было сужение диапазона размеров участков в постзастройке, в 1980 и 2014 годах. Теперь же практически ни один участок не попадает в категорию малых (до 100 квадратных метров) или больших (больше 500 квадратных метров). Очевидно, что сужение диапазона размеров участков произошло из-за универсализации строительства в процессе редевелопмента, который принес с собой упрощенную и менее разнородную городскую структуру.
В период с 1860 по 1895 год общее количество выраженных участков значительно возросло, затем произошел легкий спад в результате объединения или срастания существующих участков для размещения крупных зданий, что является свойством циклического обновления в процессе переполнения участков. Затем, в период с 1933 по 1980 год рост количества участков резко снизился в связи с комплексной застройкой.
В результате редевелопмента доля земли, находящейся в границах участков, упала с 70% в период с 1860 по 1933 год и до 30% в последующие годы. Отчасти такое падение может быть вызвано технической трудностью, связанной с появлением неконвенциональных зданий (как, например, многоэтажные многоквартирные дома), из-за чего территорию не всегда удается определить как участок; остается весьма очевидным, что доля неопределенной земли (то есть территории вне участков) значительно возросла.
Измерение длины участка/улицы показывает изменения в характере «регулярных» участков, то есть участков с непосредственным выходом на улицу, тем самым активно принимающих участие в функционировании уличной сети района. Можно заметить, что постепенное увеличение длины с 1860 по 1933 год происходило в результате формирования новых участков на улицах, хотя этому процессу препятствовало строительство железной дороги, пересекающей северную границу района, что не давало расширяться улицам, идущим по линии северюг, с 1860 года. После 1930-х годов длина улиц сокращается, так как застройка участков (в рамках нового муниципального строительства) велась без четкого и понятного принципа взаимодействия участков и улиц, иными словами, такое строительство ничего не добавляло улицам в функциональном ключе. Однако к 2010 году эта застройка была снесена, и ее заменила застройка, формируемая участками, прилегающими к новым улицам, что отразилось на скромном увеличении длины участков/улиц.
Результаты анализа изменений и застройки участков в период с 1860 по 2014 год отражены в серии графов, которые последовательно описывают два разных контрастных периода. В период с 1860 по 1933 год значительные изменения в структуре района происходили через разделение земли, переполнение участков, их объединение (отчасти в более поздние годы), развитие, укрепление городской структуры и ее более четкое обозначение. В период после 1933 года происходят радикальные изменения, или «метаморфозы», в результате которых комплексно перестраиваются участки и здания района.
В последнем периоде, как можно заметить, ряд процессов происходил, а возможно и был запущен, в одно и то же время. Количество участков уменьшилось в основном из-за увеличения объема неопределенной земли. Связи между улицами и участками становятся более сложными и косвенными в плане выходов и сопряжений, разнообразие участков снизилось. Данные результаты в сочетании с другими подобными исследованиями Глазго, которые здесь не приведены, представляют собой основу для наблюдений. Они, как мы утверждаем, могут помочь процессу регенерации районов города, которые постигла чума редевелопмента, подобно району Гэллоугейт.
Очевидно последствие комплексной застройки — полный снос существующих зданий. Как показало исследование, устранение существующей городской структуры и определение новых участков важны в равной степени, так как оба эти элемента на протяжении исследуемого периода переносили изменения и совмещали новое с существующим без потери общей связности, разнообразия и, что важнее всего, адаптивности. Исторические, культурные и экономические предпосылки привели к тому, что развитие застройки Глазго с середины XIX века до середины XX века происходило в спонтанной и прерывистой манере в зависимости от доступного капитала в взаимосвязанной градостроительной системе, сильно интегрированной в более широкий урбанистический контекст. Тем не менее начиная с 1960-х годов Гэллоугейт перестраивался по радикальным пространственным принципам, будучи внешне отчужденным и опираясь на менее явные связи участков и улиц. Новые участки и улицы были масштабно и насильно встроены в существующую структуру, что позволяет предположить, что это было скоординированное и систематическое вмешательство единого органа власти. К этим последствиям привела комплексная застройка Глазго, централизованно управляемая муниципальными властями с широкими возможностями для приобретения и редевелопмента территорий. То, что осталось от этого процесса, — набор разделенных земель, неспособных отвечать изменениям, за исключением происходящих в той же манере, в которой эти земли были произведены, тем самым обреченных на провал. Это замершая и ограниченная форма. Чтобы произошли изменения, необходимо новое мастер-планирование. Такие планы были действительно созданы общественными организациями, в данный момент занимающимися регенерацией территории.
Наш исторический анализ совместно с работой кафедры градостроения Университета Стратклайда по мастер-планированию и морфологии городской застройки позволяет предположить, что исторический взгляд на роль городской структуры на уровне участка может помочь восстановить цельный подход к регенерации городского пространства в будущем, открывая новые пути для девелопмента.
Если мы будем считать, что городская структура состоит из относительно независимых элементов — улиц, границ участков и зданий, занимающих отдельные участки, — то потенциальная устойчивость базовой структуры, судя по всему, будет отвечать необходимым условиям разнородной утилизации и управления со стороны обитателей. Изменения возможны как в синхронических, так и в диахронических аспектах, таким образом, разнообразие застройки и развитие вариантов использования могут быть объединены в устойчивую и надежную структуру участков. Из этого может следовать, что процесс городской застройки, поддерживающий и порождающий частное управление на значимом уровне, должен иметь некое определимое ядро или структуру или хотя бы тот уровень детализации, который позволил бы его отличить от процессов, не способных поддерживать и порождать такое управление.
Идея того, что участок является элементарной частицей города, отличает участковый подход от конвенциальных техник градостроения. Последние разделяют с участковым подходом интерес в базовом расположении зданий фасадом по отношению к улицам, однако для них определяющим и первоочередным элементом является квартал (такой подход применялся, например, при застройке зоны IBA в Берлине). Судя по всему, процесс застройки, основывающийся на фундаментальном изменении характера разделения территорий, устранении большей части исторически сложившихся участков и устанавливающий совершенно иной новый принцип разделения, вряд ли сможет стать органичным процессом развития района, где следующая стадия развития естественным образом возникает исходя из условий предыдущей.
Если новое мастер-планирование, под которым мы подразумеваем структурный подход, устанавливающий пространственные параметры для будущего развития, будет использовано при регенерации множественных физически разрушенных и беспорядочных районов, данное исследование рекомендует исходить из разделения города на участки, что поможет избежать цикла неудач и метаморфоз. Данные о развитии Гэллоугейта в 1860–1933 годах показывают, что район может существенно измениться и застраиваться постепенно, исходя из существующей городской структуры, без потери фундаментальной целостности городской формы, состоящей из улиц и отдельных территорий, связанных с этими улицами. Изменения могут происходить по частям и по мере необходимости, а не широкомасштабно и комплексно, если изначально существует подходящая база. Именно в этом заключается правильная цель и предмет мастер-плана.
Строительство в Глазго во второй половине XX века было подкреплено небольшим объемом капитала, постепенно инвестируемым в застройку. Существовавшая тогда структура города была способна, в свою очередь, вобрать в себя изменения, порождаемые постепенным потоком капитала. На контрасте, комплексное строительство, спонсируемое государственным капиталом, снизило разнообразие размеров участков в Гэллоугейте, порождая новые и неэффективные связи между участками и улицами, которые, в свою очередь, стали частью процесса (так же как и устранение разнообразия установившихся форм землевладения и их функций), сводящего на нет способность городской структуры к саморегулированию и постепенному изменению.
В XX веке муниципальные власти, занимавшиеся радикальным редевелопментом города, для консолидации земли вынуждали собственников продавать свои владения. Записи о муниципальном строительстве начиная с 1960-х годов совершенно точно показывают чрезмерную зависимость от широкомасштабного планирования и государственный контроль земли и развития городской застройки. Действительно, принудительный контроль вкупе со значительным муниципальным капиталом в качестве способа консолидации земли считался основным трендом второй половины XX века. Наблюдая аналогичную ситуацию в Нью-Йорке, Джейн Джекобс выявила отличие «градуированных денег» от «катастрофических денег». Считается, что градуированные деньги способны поддержать устойчивую многокомпонентность и разнообразие в отличие от катастрофических денег. Более пятидесяти лет спустя настала пора все же принять ее слова всерьез и проработать новый участковый подход к планированию, где градуированные деньги снова будут нормой.
Даже Градостроительный совет конца 1990-х годов под председательством лорда Роджерса предложил подход к строительству, ориентированный на снижение бюрократизации территорий в отношении защиты существующих прав собственности. Обновление района зачастую воспринималось как процесс, зависимый от централизации контроля над землей. Хотя централизованная координация может быть необходимой, роль властей должна быть пересмотрена и их усилия перенаправлены на установление подходящей среды (с точки зрения пространства и регулирования) и на устранение их стратегического участия. Этот баланс мастер-планирования централизованной власти, создания открытой структуры и возможности маломасштабных изменений охарактеризовали как «пересечение интересов верхов и низов», фундаментальное свойство адаптивных систем в природе и в обществе.
Мы утверждаем, что новый подход к мастер-планированию регенерации городских пространств, таких как Гэллоугейт, прочно основанный на устойчивой структуре улиц, инфраструктуре отдельных территорий (не обязательно на зданиях), способен породить эффективный цикл постепенных инвестиций, позволяющих своевременно и гибко отвечать потребностям человека. Такая базовая структура способствует городской устойчивости, избегая траты ресурсов, вреда экологии и социальной дислокации, которые сопровождают негибкие изменения, требующие полного сноса зданий, перепланирования и рассеивания населения. Такой пошаговый подход с наибольшей вероятностью способен привлечь частных инвесторов благодаря более низким рискам при застройке. Нечего говорить о том, что ряд различных форм застройки с их разными способами финансирования не может существовать вместе в рамках единой структуры мастер-плана.
Мы предположили, что в Соединенном Королевстве исторически сложились трудности с таким подходом, отчасти из-за недавней тенденции невмешательства органов власти напрямую в процесс планирования, сформированной множеством неудачных решений в послевоенные годы. Это контрастирует с происходящим в других европейский странах, где планирование государственного и частного сектора более осознано и хорошо используется (как, например, перестройка Южного Тубингена).
Государственный сектор должен признать мастер-планирование допустимым процессом, поддерживающим владение и управление отдельных территорий множественными и различными контрагентами, чтобы выйти из порочного круга «катастрофического» вмешательства. Диверсификация может помочь вернуться к чему-то напоминающему широкое и разнородное распределение участков на плане Гэллоугейта 1895 года. Это достижимо при условии, что мастерпланирование учитывает тот факт, что участок является фундаментально важным элементом построения городской среды. Судя по всему, разделение земли должно происходить до распределения ее между владельцами для построения устойчивого процесса развития городской среды.
Необходимо пересмотреть способы снижения инвестиционных рисков, чтобы пустующие городские земли стали не менее привлекательны для инвесторов, чем зеленые окраины. Территория может быть также привлекательна для небольших частных застройщиков, а также поддерживать различные способы застройки, включающие возможность самостоятельно построить жилье. Предоставляя открытый доступ для застройки земли с уже существующей инфраструктурой, дорогами, формирующими (или усиливающими) уже установившуюся структуру района, муниципалитет может предоставить реальную возможность для семей среднего класса позволить себе ипотечное финансирование для застройки нового жилья в подходящей для них форме и темпе. Запрос на прекращение отношений с конвенциональной жилищной застройкой, судя по всему, уже сформирован.
Взяв на себя ответственность за инфраструктуру и контроль критического разделения городской структуры и образующих ее зданий, муниципалитет может поддерживать процессы самоуправления жилищной застройки и одновременно с этим следить, чтобы новая застройка укладывалась в государственные стандарты планирования, чтобы дороги и другие элементы инфраструктуры, в которых находятся участки, вписывались в этот подход, будучи иерархическими, взаимосвязанными и обладающими связями с уже существующей уличной сетью вне зоны регенерации.
Градостроительный совет Глазго недавно обозначил собственный интерес в отказе от чрезмерной зависимости от конвенциональной частной застройки, беря на себя руководящую роль. В свою деятельность они намерены включить стимулирование застройки с помощью политики дефицитного финансирования, инвестиций в развитую инфраструктуру и восстановление земли, применяя новые инновационные подходы, которые обеспечат гибкость и распределение рисков между участниками процесса. Цель данного процесса — «повысить количество жилищного предложения, включая самостоятельно застроенные и спланированные участки». Хотя стратегию необходимо проработать более детально, это определенный сигнал для пошаговой модели застройки, прибегающей к силе градуированных денег и мелкомасштабного, выверенного и разнообразного строительства, которое она способна поддерживать.
Такой вызов становится одним из способов разработки морфологического подхода к анализу изменений городских процессов, набора принципов формирования участков, на которых будет основываться детальное руководство по городскому планированию для будущего строительства. Руководство по планированию скорее рекомендательное, чем предписывающее по своему характеру, фокусирующееся на характеристиках участка и базовой структуре, а не на зданиях. Принципы руководства должны установить формальные ограничения, а также делегировать инициативы застройки на нижайшие уровни управления, вплоть до самостоятельного строительства. Рекомендательный характер, на наш взгляд, важен для гибкости и адаптивности городской структуры, позволяющей предложить реалистичные, желаемые и достижимые пути к регенерации и большей социальной и экологической устойчивости, чем зависимые от автомобилей и социально-изолированные решения городских окраин.
Руководство в форме принципов проектирования в самом деле способно выйти за рамки управления на начальных стадиях формирования городского строительства и, принимая во внимание опыт Гэллоугейта, сформировать набор принципов для будущего разделения и объединения участков в целях поддержки городской структуры, отзывчивый к изменениям с течением времени, а не приговоренный собственной ригидностью к «катастрофическим» изменениям.
Статья является частью сборника материалов к онлайн-курсу «Новое жильё».