Сегодня в рубрике «Архи-текст» – пособие по проектированию общественных пространств, написанное двумя важнейшими фигурами в области ландшафтной архитектуры – Клэр Купер Маркус и Каролин Фрэнсис. Этот текст написан в первую очередь на основании североамериканского контекста, однако общие принципы, излагаемые авторами, могут быть полезны в проектировании любого города. Помимо того, что статья представляет собой наглядное пособие для архитекторов и градостроителей, которые работают с открытыми пространствами, это ещё и увлекательный экскурс в историю урбанистики, подкреплённый множеством детальных примеров.
Площадь в средневековом городе, или пьяцца, часто была его сердцем, местом для жизни и встреч на открытом воздухе. На ней располагался рынок, проводились празднования и казни. Там же можно было услышать последние новости, купить еду, набрать воды, поговорить о политике или просто насладиться праздным времяпрепровождением. В самом деле, трудно представить существование средневекового города без пьяццы, или городской площади. В некоторых странах общественные места под открытым небом по-прежнему служат важной площадкой, на которой граждане демонстрируют поддержку тому или иному движению за политические изменения. Важно отметить, что в конце 1980-х и в 1990-х почти каждая важная демонстрация в поддержку политических перемен в Восточной Европе, Прибалтике и Китае проходила на улицах и главной площади одной из столиц.
Как отмечают некоторые исследователи, в Северной Америке характерный для современности приоритет частной жизни ведет к тому, что роль центрального общественного места отходит в прошлое. То, что осталось, — разобщенные, не связанные друг с другом городские площади, или плазы, которые используются преимущественно одной социальной прослойкой — офисными работниками, причем только по рабочим дням в течение часового обеденного перерыва. Чайдистер утверждает, что использование таких пространств не имеет постоянного значения для общественной жизни, а использование площади представляет собой лишь одно из «событий» в отлаженной как часы личной жизни большинства пользователей — по иронии судьбы исключение составляют бездомные, которые часто живут в таких местах. Однако другие полагают, что активное использование таких мест, как Фанел-Хол в Бостоне и Харбор-Плейс в Балтиморе, подтверждает наличие живого интереса к общественной жизни.
Исторические прецеденты городской формы необходимо принимать во внимание — это доказано в теории и на практике. Однако прецедентам, описывающим функционирование города или связь между формой и функцией, уделено гораздо меньше внимания.
И действительно, большинство людей больше не ходят на рынки под открытым небом, чтобы купить еду, не идут к общему источнику за водой и не посещают центральный рынок, чтобы послушать новости, зачитываемые городским глашатаем. Они общаются за надежными стенами своих домов, где им доступно все — от воды и электричества до новостей, почты, рекламы и даже работы, связанной с компьютером. По этой самой причине многие люди, на наш взгляд, жаждут окунуться в общественную жизнь, хотя, возможно, и лишь на короткое время обеденного перерыва. Плаза в офисном районе, несомненно, не является средоточием жизни города, каким когда-то была пьяцца, но становится ли ее роль в современной жизни менее значимой от этого? Член городского совета Лос-Анджелеса Майкл Фивер отмечает: «В таком обширном городе, как Лос-Анджелес, мы слишком часто ведем анонимную жизнь в изоляции, прикованные к нашим автомобилям. Существует потребность быть пешеходом. Люди ищут способ выбраться из своих автомобилей и жить по-человечески в центре города».
Подобно тому как большинство видов деятельности, происходивших дома, — работа, образование, а также обряды брака, рождения и смерти — перебрались в специализированные места, общественные функции центральной площади — покупки, выступления, спортивные мероприятия, встречи — также были перенесены в специализированные места: торговые центры, амфитеатры, стадионы, отели и конференц-залы, районные парки и школьные дворы. Общественная жизнь не столько исчезла, сколько трансформировалась. Хотя можно жаловаться на то, что общественные и полуобщественные места превратились теперь в особые территории для людей разных возрастных групп: школьный двор; место, где собираются подростки; кампус колледжа; теннисный клуб; дом для пожилых граждан — или различных этнических и культурных групп: игровая площадка для латиноамериканцев; торговый центр для яппи; парк, куда приходят в основном геи, такая специализация по функции и группам пользователей (кто-то назвал бы это фрагментацией) — факт современной жизни в городах Северной Америки. Площадь средневекового города или итальянская пьяцца не могут служить образцом распределения функций, который можно было бы скопировать, однако у них есть чему поучиться с точки зрения форм — например, отношению высоты к ширине, ощущению огороженного пространства и элементам обустройства, способствующим их более оптимальному использованию. Сан-Франциско не Сиена, и глупо было бы надеяться, что исторические формы, воспроизведенные в условиях современной децентрализованной городской застройки, породят богатую и разнообразную общественную жизнь, характерную для плотно населенного и высокоцентрализованного средневекового города.
В Северной Америке сильна ностальгия по общественной жизни, и многие авторы утверждают, что ее упадок — недавнее явление. Майкл Брилл считает, что этот упадок не столько утрата общественной жизни, сколько ее трансформация в различные формы и пространства, которая происходит на протяжении последних трехсот лет как в Европе, так и в Северной Америке. Брилл полемизирует с теми дизайнерами и планировщиками городских пространств, которых он называет «евроурбанистами». Они считают, что общественная жизнь происходит исключительно на улицах, площадях и в парках, и ориентируются на европейские модели (в особенности на площадь Святого Марка в Венеции и Пьяцца-дель-Кампо в Сиене) как на образцы для подражания. Брилл пишет: «общественная жизнь американцев сейчас богаче и разнообразнее, чем способны представить или допустить евроурбанисты. Однако она не очень походит на ту многолюдную и социально разнообразную жизнь, которой жаждут евроурбанисты или которую рисуем себе мы в наших романтических мечтаниях, поскольку такая публичная жизнь не была в полной мере перенесена на нашу почву, довольно часто принимая форму, характерную исключительно для Северной Америки. У нас не было достаточной плотности населения, чтобы она возникла, физических форм, которые могли бы послужить ее проявлением, и социально-экономической структуры, которая могла бы поддержать ее».
Последнее предложение особенно важно. Слишком многие общественные места в Соединенных Штатах, которые не пользуются особенной популярностью, были слепо скопированы с европейских образцов без понимания того, что их успех в Европе в значительной мере обусловлен их соседством с многофункциональными территориями и напрямую связан с исторической значимостью. Например, площадь у здания мэрии Бостона (City Hall Plaza), скопированная с Пьяццы-дельКампо Сиены, — одно из наименее используемых общественных пространств в городе, которое явно было спроектировано для решения архитектурных задач, а не для создания комфортного пространства для людей. «Хотя огромное центральное пространство этой площади хочется заполнить людьми и событиями, город не предпринимает значительных усилий, помимо организации летних концертов, чтобы загрузить ее мероприятиями, способными оживить ее… Жители Бостона получили лишь неудобное пространство, которое им приходится преодолевать по дороге в другое место».
Общественная жизнь в Соединенных Штатах полна и насыщенна, она принимает такие формы и протекает в таких местах, которые не признает большинство евроурбанистов: на блошиных рынках, в районных садах и на фермерских ярмарках; в объединениях жителей квартала, на профессиональных конференциях и в родительских комитетах; в торговых центрах, на уличных художественных выставках, карнавалах и уличных ярмарках; в интерактивных радиопрограммах и в интернете. По большей части она происходит в маленьких городах, районах и пригородах и не соответствует типичной для евроурбанистов модели многолюдной общественной жизни, проживаемой по большей части на улице, площади и в парке. «Факт в том, что мы предпочли не жить кучно, что является главным принципом общественной жизни евроурбанистов. Если сравнивать плотность населения в США с аналогичным показателем тех стран, чьей общественной жизнью восторгаются многие, то во Франции число жителей на квадратную милю в 4 раза выше, в Италии — в 8 раз, в Великобритании — в 10, а в Голландии — в 15 раз».
В наших городах коммерческие заказчики сменяют общественные и государственные организации в роли спонсоров «праздничных ярмарок», пользующихся большим успехом. Начиная с площади Гирарделли в Сан-Франциско, в городах по всей Северной Америке (а позднее и в Европе) появился новый вид полуобщественного пространства, сопряженный с бутиками, кафе и специализированными магазинами. Некоторые последователи урбанизма выступают против этой тенденции. По их мнению, такие места доступны лишь тем, у кого есть деньги. Ближе к истине то, что многие не тратят (много) денег, а приходят лишь затем, чтобы посмотреть на витрины или посидеть и понаблюдать за людьми.
Нет никакого сомнения в том, что подобные места смогли оживить целые городские районы — например, Харбор-Плейс в Балтиморе, Саут-Стрит-Сипорт на Манхэттене, Фанел-Хол в Бостоне и Ковент-Гарден в Лондоне. Для городских подростков эти оживленные торговые районы стали как минимум так же привлекательны, как и торговые центры. Возможно, они являются современной версией уличного рынка. Хотя формально их нельзя назвать общественными местами, эти торговые районы, несомненно, доступны для многих и пользуются большой популярностью.
Роль подобных пешеходных пространств в городе не ограничивается их эстетической привлекательностью или возможностью провести время на свежем воздухе. Как полагает психотерапевт Джоанна Поппинк, время, проведенное в уличном кафе или на оживленной торговой улице, не просто позволяет приятно развеяться. Это необходимый элемент полноценной городской жизни. По ее мнению, в значительной мере страх и недоверие городских жителей напрямую связаны с нехваткой открытых общественных пространств, где есть возможность для взаимодействия между различными группами. «Если мы не выходим из дома, то заполняем свою голову фантазиями на основе телевидения и собственных страхов». И наоборот, «выходя в реальный мир, вы видите людей как они есть: разного возраста, различных рас, состоящих в различных отношениях, которые можно наблюдать своими глазами». Такие встречи создают чувство общности и терпимости, которые, в свою очередь, становятся основой для активной городской жизни в условиях растущего разнообразия и мультикультурности окружающего мира.
В офисных районах в центре города частные девелоперы, обычно корпорации, также приходят на смену государственным ведомствам, испытывающим нехватку финансов, — и строят городские плазы. Эта тенденция, в значительной мере обусловленная льготами, которые позволяют строить здания увеличенной высотности, позволила нашим городам обзавестись уличными пространствами в тех районах, где офисным работникам нужно всего лишь место, чтобы присесть. И хотя эти пространства принадлежат корпорациям и некоторые площади закрыты по выходным (например, Трансамерикан Редвуд Парк в Сан-Франциско), а другие были спроектированы таким образом, чтобы отбить охоту пользоваться ими (например, Ситикорп Плаза в СанФранциско), по большей части такие пространства активно используют и ценят. Первые подобные пространства были не особенно привлекательными для пользователей, поскольку им не хватало элементов обустройства и удобства, однако ужесточение норм проектирования в таких городах, как Нью-Йорк, Сан-Франциско, Лос-Анджелес, Сиэтл, Кливленд и Чикаго, означает, что теперь в таких местах есть где посидеть, купить еду и расслабиться на солнышке в обеденный перерыв.
Одним из недавних видоизменений стал переезд плазы внутрь здания. В то время как отели «Хаятт» Портмана и здание Фонда Форда устанавливают моду на проектирование внутренних фойе и атриумов в стиле уличных помещений, в некоторых городах корпорации размещают в фойе зданий места общественного пользования, которые они должны обустроить по условиям соглашений об увеличении высотности зданий. Соавтор этого текста Каролин Фрэнсис в 1988 году отмечала: «Частный атриум под крышей стал почти стандартным атрибутом новых корпоративных офисных зданий, особенно в Нью-Йорке. Основной упрек в адрес этих пространств состоит в том, что они не являются по-настоящему общественными, а потому недоступны и не пригодны к использованию. <…> В Торонто и других городах недостаточная доступность атриумов для широкой публики стала одним из важных политических вопросов: различные заинтересованные группы подавали иски, направленные на повышение доступности этих мест».
Важность вопроса о том, что считать общественным и кого можно лишать доступа к публично доступным местам, находящимся в частной собственности, очевидна. Однако не стоит торопиться с выводом о том, что тенденция проектировать атриумы лишена положительных черт. Для некоторых людей — скажем, для пожилых жителей центральных районов — полуобщественный атриум стал привлекательной и безопасной средой с контролируемой температурой, более приятной, чем пространство под открытым небом. Проблемы возникают, скорее, в тот момент, когда подобное место приобретает такую популярность, что одна группа — например, пожилые люди с небольшим достатком — становится доминирующим пользователем и руководство решает, что пора выставить их вон. Так произошло в Кристал-Корт в Миннеаполисе: пожилые люди годами использовали его в качестве пространства для отдыха, однако новая управляющая компания вынудила их искать другое место, убрав все сиденья в этом привлекательном атриуме, располагающемся в центре города. Протесты пожилых людей, не имеющих особого веса в корпоративной среде, в основном были проигнорированы.
В то же время наличие частного собственника само по себе не отменяет возможности введения одинаковых правил. То, что некие городские пространства формально принадлежат государству, не означает, что на них не могут произойти такие же нарушения. Соммер и Бекер писали о перепланировке одного из парков в Сакраменто, преследовавшей цель сделать его непривлекательным для посещавших его пожилых граждан и любителей выпить. Этих изменений добились ездившие мимо представители верхних слоев среднего класса, проживавшие в пригородах, которые надавили на департамент городских парков. К сожалению, такая тенденция сохраняется. В конце 1980-х из проблемных районов выдворяли бездомных, например это происходило в Першинг-Сквер в Лос-Анджелесе и парке Сивик-Сентер в Сан-Франциско. Но те, кто не имеет дома или живет один в стесненных условиях, используют общественные парки как бесплатную гостиную — так было раньше и есть сейчас. В зависимости от расположения парка горожане либо принимают такой способ его использования, либо сопротивляются.
В исследовании Байертса , посвященном парку Макартура в одном из жилых районов Лос-Анджелеса, представлено общественное пространство, которое многие пожилые местные жители используют в качестве гостиной на протяжении дня. Однако перепланировка Першинг-Сквер в Лос-Анджелесе отчасти была вызвана необходимостью уменьшить присутствие бездомных и пожилых посетителей.
В некоторых парках, располагающихся в менее значимых местах, теперь доступны услуги для бездомных, которые раньше могли вызвать неодобрительную реакцию в общественном парке. Например, каждое утро в Народном парке (People’s Park) в Беркли Ассоциация католических рабочих раздает бесплатный кофе и сэндвичи длинной очереди бездомных. Аналогичным образом каждую субботу на площади Лафайет в Окленде «матушка» Райт раздает горячий обед всем желающим. Этот городской парк и его функции явно значительно расширились со времен Фредерика Олмстеда. Хотя для кого-то он остается местом для занятий спортом, отдыха, игр и созерцания, для других он стал важным местом встреч и социальным пространством. А для третьих, кто голоден и беден, он стал домом, где можно поесть и поспать.
Хотя спектр социальных и экономических видов деятельности в городских уличных пространствах, возможно, более ограничен, чем в Средневековье, сейчас этот спектр значительно шире, чем он был, скажем, в 1950-м. В то же время при поддержке как государственного, так и частного секторов появляются новые формы открытых пространств. Так, в черте города создаются протяженные маршруты для пешего или велосипедного туризма — например, планируемая тропа Бэй-Сайд и находящаяся на продвинутом этапе строительства тропа Бэй-Ридж в районе залива Сан-Франциско. Районные сады, где на небольших участках жители выращивают овощи, создаются группами соседей на земле, арендованной у частных владельцев или государства. Иногда корпорации выделяют такие участки в офисных парках своим работникам. Вдоль бывших железнодорожных путей или под надземными поездными эстакадами прокладываются популярные беговые и велосипедные дорожки (как правило, представителями государственного сектора). Школьные дворы превращаются из традиционных асфальтовых площадок в школьные парки с лужайками, зонами для пикника и деревьями, а также в «зеленые уголки» с садами, местными растениями и водными сооружениями. Сквозные проезды через улицы закрывают — либо, как в северной Европе, превращают в «пешеходные зоны» (Woonerf), где пешеходы и автомобили имеют равные права, а также в «улицы для пешеходов», где автомобили и доставка транспортом запрещены после 9 утра. Торговые улицы превращаются в моллы под открытым небом. Общественные парковки, пустующие по выходным, превратились в популярные блошиные рынки. Как сообщают СМИ, на всей территории Соединенных Штатов в малых городах растет число фестивалей, фермерских рынков, выставок народных ремесел, марафонов, велопробегов, арт-ярмарок, этнических фестивалей и фестивалей уличной музыки.
В эпоху любительского видео, компьютерных игр и личных хобби актуальны не только общественные места — возрастает важность совершенно новой категории уличных пространств. Речь идет о том, что можно назвать коммунальным пространством, или местом, совместно используемым особой группой, которая пользуется близлежащим специализированным зданием: например, благоустроенные участки, предназначенные для ходьбы, сидения и игр, рассредоточенные по территории жилых комплексов для пожилых граждан; дворы и сады, используемые посетителями, пациентами и работниками больниц; площадки для уличных игр, обучения и физических упражнений в детских дошкольных учреждениях; а также пространства между зданиями, используемые для отдыха, социальных мероприятий и учебы в школьных и университетских кампусах. В техническом смысле ничто из вышеперечисленного не является общественным пространством. Тем не менее все они участвуют в создании общественной жизни, поскольку дают людям возможность встретиться и поговорить с теми, кто не относится к их близким родственникам. В нашу эпоху высокой мобильности, культурного разнообразия и ускоренного темпа жизни многие предпочитают относительно предсказуемую социальную жизнь своего районного парка, двора кампуса или площади офисного здания встречам с незнакомцами на городской площади.
Мы рассматриваем уличные социальные пространства, устроенные по-разному: принадлежащие государству и доступные для населения (районные парки, мини-парки, некоторые виды плаз); принадлежащие частным компаниям, которые управляют ими, но при этом доступные для общего использования; принадлежащие частным владельцам и доступные только определенной группе пользователей (жителям и работникам домов для пожилых людей, детям и работникам в детских садах, пациентам, работникам и посетителям больниц).
Очевидно, что мы могли бы осветить многие виды пространств, входящих в эти три категории, например районные сады, игровые площадки, улицы, школы старшей ступени, семейное жилье и офисные парки. Мы опустили их или потому, что использованию этих пространств посвящено мало исследований — как в случае с офисным парком или кампусом старших классов, или потому, что о них уже имеется обширная информация в виде книг и руководств по проектированию — как, например, в случае с семейным жильем, игровыми зонами, районными садами, дорожками, проходящими через зеленые насаждения, и улицами. Те виды открытого пространства, которые мы здесь рассматриваем, можно определить следующим образом:
Уличное пространство больниц — двор, сад, патио или парк, относящиеся к территории больницы. Такие пространства чаще всего создаются для пациентов, посетителей, работников и иногда для широкой публики. Они выполняют важную социальную и терапевтическую функцию и являются эстетически значимым объектом. Могут иметь твердое или мягкое покрытие либо их сочетание в зависимости от их расположения и предназначения. Также могут быть оборудованы игровыми площадками для пациентов педиатрического отделения.
Самым значимым изменением в сфере создания общественных пространств за последние годы стал Закон о гражданах США с ограниченной трудоспособностью (ADA), принятый в 1990 году. В целях распространения на людей с ограниченной трудоспособностью мер комплексной защиты, предусмотренных Законом о гражданских правах от 1964 года, ADA запрещает дискриминацию посредством распоряжений, касающихся занятости, общественного транспорта, систем связи и мест общественного пользования. ADA расширяет законодательные нормы, введенные Законом об обеспечении возможности передвижения инвалидов архитектурными средствами (Architectural Barriers Act) и федеральными типовыми стандартами доступности, чтобы защитить людей с ограниченными возможностями во всех общественных сооружениях и программах, независимо от наличия федерального финансирования. Эти нормы распространяются на такие сооружения, как кинотеатры, розничные магазины, рестораны, медицинские и юридические заведения и больницы.
Этот всеобъемлющий закон, нацеленный на повышение доступности всех аспектов общественной жизни, уже вызвал радикальные перемены в использовании дизайна для удовлетворения потребностей людей с ограниченными возможностями. Переместиться по наклонному спуску больше не проблема: доступность, навигация, оборудование и другие элементы разрабатываются как единый объект, который исходит из концепции доступности для всех. Это важное отличие: до ADA проектирование сооружений для людей с ограниченными возможностями в значительной мере отражало концепцию «равенства порознь». Этот подход так же неуместен в этом случае, как и десятилетия назад — при попытках решить проблему расового неравенства. Концепция универсального дизайна была разработана, чтобы уничтожить это разделение. Ее сторонники выступали за подготовку тщательно спланированного и детального проекта, который удовлетворяет особые потребности людей с ограниченными возможностями и в то же время представляет собой хорошее решение для всех остальных пользователей. Например, приспособление для открытия дверей рычажного типа, которое устраняет необходимость в его захватывании и поворачивании, в действительности легче использовать, чем круглую дверную ручку. Аналогичным образом специалисты в нашей сфере годами отмечали, что такие элементы, как скошенные бордюры, не только удобны для инвалидных колясок, но и значительно упрощают жизнь тем, кто везет детские коляски или небольшие магазинные тележки, идет с чемоданами и т.д. Обычно получается так, что приспособления, предназначенные для удовлетворения определенной потребности или ее разновидности, в конечном итоге оказываются полезны для гораздо более широкого и часто неожиданного круга пользователей.
ADA нацелен на обеспечение равного доступа и равных возможностей в общественном пространстве, которые распространялись бы на всех членов сообщества. Хотя во многих сферах были разработаны специальные руководства по проектированию элементов и сооружений, разъяснение и детализация стандартов продолжатся в ближайшие годы. Тем временем проектировщикам необходимо выполнять существующие требования, а также соблюдать стандарты строительных работ, нормы безопасности и территориальные ограничения. Нами не предпринимается попытка подробно описать что-либо из этих пунктов, и, несомненно, все практикующие специалисты имеют доступ к необходимым публикациям. Мы, однако, хотим выразить искреннюю поддержку целям ADA и призвать проектировщиков использовать все доступные им средства, чтобы находить уместные решения для вопроса доступности — и делать это самым изобретательным образом.
В наших рекомендациях по проектированию мы действительно ссылаемся на определенные требования ADA в случаях, когда они изложены просто и лаконично (например, требования к поручням). В тех случаях, когда рекомендованы сооружения, подпадающие под несколько требований ADA, мы предлагаем читателю ознакомиться не только с самим законом, но и с каким-либо видом рекомендаций по проектированию — например, с превосходными руководствами, опубликованными MIC Communications.
Опасения по поводу уязвимости для преступных действий — и меры по обеспечению личной безопасности — всегда были важным элементом проектирования, использования общественных пространств и управления ими: они стали одними из главных факторов развития городов в древности. В последние годы этим моментам уделяется все большее внимание.
Как поспешили отметить политики, не преминув воспользоваться этим для накопления политического капитала, общественные опросы показывают, что страх перед преступниками и опасения за собственную безопасность — одна из постоянных и наиболее актуальных проблем на всей территории США и в большинстве регионов мира. Закрытые жилые комплексы, число которых растет как в богатых пригородах, так и в бедных районах, страдающих от гнета преступности, квазиобщественные пространства в пригородных торговых центрах, находящиеся под постоянной охраной, и «потерянные пространства» новых крытых парковок с высокими потолками и ярким освещением — все это отражает страх общества перед преступностью, подогреваемый рынком.
Некоторые статистические данные, казалось бы, демонстрируют снижение числа определенных типов преступлений, однако нельзя отрицать, что преступления против личности сегодня происходят чаще, чем десять-пятнадцать лет назад. Возможно, важнее, что восприятие уровня преступности и опасения за собственную безопасность вынудили многих людей изменить способ использования общественных мест в их районах. Уикерли и Уитцман отмечают в своей книге «Безопасные города: руководство по планированию, проектированию и управлению» (Safe Cities: Guidelines for Planning, Design and Management): «Страх перед преступностью заставляет людей не выходить на улицу, особенно после наступления темноты, а также избегать парков, площадей и общественного транспорта. Это значительно затрудняет их участие в общественной жизни города».
Женщин пугает преступность сильнее, чем мужчин, из-за сопутствующего страха сексуального насилия. Одно исследование, проведенное в 26 крупнейших городах США, показало, что вечером в своем районе вдвое больше женщин чувствует себя незащищенными, чем мужчин, при этом о подобном страхе сообщило шесть женщин из десяти. Женщины часто реагируют на страх перед насилием, меняя образ поведения — ограничивая себя в чем-то или отказываясь от чего-то вовсе; иногда эти действия приводят к тому, что они оказываются в социальной изоляции или упускают открывающиеся возможности.
Страх перед преступностью ограничивает женщинам доступ к ресурсам и возможностям — таким, как работа или продолжение обучения. Однако он также сказывается и на пригодности города для жизни, на его жизнеспособности: меньшее число людей выходит на улицы, люди, нуждающиеся в услугах, предлагаемых на улицах, возможно, не пользуются ими, магазины в центре города могут терять покупателей, а работодатели сталкиваются с более ограниченным выбором потенциальных работников.
Наиболее распространенная реакция на городские преступления в Соединенных Штатах — использование жестких мер по поддержанию законности и порядка, в том числе: повышение финансирования полиции, увеличение тюремных сроков для преступников, принудительное выдворение бездомных из общественных пространств и ликвидация мест общественного пользования (например, уборных), а также рост спроса на услуги частной охраны, строительство огороженных жилых комплексов и применение видеонаблюдения. Альтернативный подход состоит в устранении всем известных причин преступности — социальной незащищенности, пренебрежения и дискриминации. В этом могут помочь образование и программы профессиональной подготовки, а также экономическое развитие и создание рабочих мест в регионах, переживающих упадок. К сожалению, подобные обширные системные изменения могут быть реализованы только в рамках долгосрочной стратегии и требуют высокого уровня государственного финансирования, а также координации между многими государственными структурами. Такой долгосрочный подход должен сопровождаться эффективной стратегией реализации конкретных мер.
В то же время нет полной уверенности в том, что использование модели поддержания законности и правопорядка жесткими мерами способно адекватно разрешить существующие проблемы, связанные с насилием. Отсутствуют однозначные доказательства того, что увеличение численности полицейских или ужесточение тюремных сроков ведут к уменьшению преступности, а колючая проволока или ограждения помогают сохранить безопасность людей. «Парадокс в том, что насильственное насаждение правопорядка убивает тот самый город, который оно призвано спасти. Оно усиливает разобщенность и усиливает страх перед „другими“, а это одно из самых вредоносных последствий страха перед преступностью».
Существует другой подход к борьбе с преступностью и страхом перед ней, характерный для городских дизайнеров и планировщиков. Подход, который задействует местное сообщество. Он нацелен на выстраивание партнерских отношений между властями и гражданами, чтобы обнаруживать в городе места с проблемами безопасности и внедрять непосредственные решения точечно. Подход в рамках концепции безопасного города предусматривает превентивные социальные меры и физические изменения, а также использует проблемы с безопасностью в городе в качестве катализатора для расширения прав представителей местного сообщества и реализации социальных перемен.
Национальные проекты «Безопасные города» в Великобритании и Европе служат центрами сбора и обработки информации, а также применяются для оценки проектов и распределения национальных ассигнований на местах. Хотя аналогичная работа в Соединенных Штатах и Канаде пока не вышла на национальный уровень, существует множество проектов на уровне города, которые можно назвать соответствующими концепции «Безопасных городов». В их рамках проводится физическое благоустройство — строительство нового жилья, дорожные работы и защита пустующих зданий, а также реализуются социальные инициативы, в том числе семейное консультирование, создание летних рабочих мест для молодежи и разработка предложений по организации сотрудничества с представителями местных сообществ и полицией. Необходимость в таком типе местных инициатив особенно остро назрела в районах, где проживают наименее обеспеченные слои населения: здесь необходимо создавать места для проведения досуга. Неожиданная статистика, приведенная в статье «Вылечим наши города», указывает на явную взаимосвязь между подобными возможностями и снижением уровня преступности.
Один из подходов к борьбе с городской преступностью, который связан с проектированием благоустроенной среды и управлением ею, известен как «Предотвращение преступлений посредством проектирования окружающей среды» (CPTED). Он появился с выходом книги под идентичным заголовком и книги Ньюмана «Защищенное пространство». Этот подход, основанный по большей части на концепции территориальности и естественного наблюдения, приобрел официальный статус в 1980-х, когда его стали преподавать в Университете Кентукки с выдачей диплома по завершении соответствующего курса. Также этот подход стали использовать полицейские и частные консультанты по безопасности. CPTED часто представляют как простой и легкий в использовании метод, согласно которому меры по предотвращению преступлений представляют собой в первую очередь задачу проектирования с четкими решениями. Критики этого подхода отмечают, что он часто не учитывает социальные и управленческие факторы, что его базовые концепции берут за основу жилые районы для граждан с низким уровнем дохода, а также со средней и высокой плотностью населения — и больше соответствуют этим типам общественных пространств. Кроме того, отмечается, что этот подход часто ориентирован на единовременные изменения, а не на долгосрочную стратегию снижения уровня преступности.
Концепция «Безопасных городов» часто включает в себя элемент CPTED, однако акцент при этом смещается на управление стрессовыми ситуациями и предотвращение преступлений на уровне районных сообществ в сочетании с физическим благоустройством. Уикерли и Уитцман отмечают: «Отличительной чертой программ «Безопасных городов» является то, что решения разрабатываются в индивидуальном порядке для локальных проблем. Сообщества и граждане получают статус экспертов по городскому насилию в собственной повседневной жизни и рассматриваются как наиболее подходящие авторы решений». За счет выстраивания отношений между населением и частным сектором, а также между различными местными общественными группами, полицией и местной администрацией в ходе работы по выявлению проблем и применению решений происходит укрепление местных сообществ и расширение прав граждан, создается фундамент для будущих эффективных инициатив на местах. Мы чрезвычайно поддерживаем такой индивидуальный подход и стремление привлечь население к этой работе, а также считаем его подходящим для выполнения всего спектра задач проектирования и решения проблем с безопасностью.
Одна из трудностей, с которой сталкиваются авторы проектов, направленных на сокращение возможностей для совершения преступлений и устранение чувства уязвимости, состоит в необходимости найти баланс между взаимоисключающими задачами. Типичный случай — превалирование необходимости ясного обзора над эстетическими задачами: например, ограда для парковки, сделанная из проволочной сетки, дает возможность обзора, в отличие от сплошной живой изгороди, оставляющей более приятное визуальное впечатление. Естественно, каждую ситуацию необходимо оценивать как с физической, так и с социальной точек зрения. Желательно при этом посоветоваться с теми, кто пользуется или будет пользоваться данным сооружением. Однако если реальна опасность того, что один из вариантов может привести к нападению или к тому, что уязвимые группы населения (пожилые люди, женщины и т.д.) начнут избегать спроектированного пространства, мы призываем читателей в первую очередь ориентироваться на безопасность. Какой прок от красивого проекта, если никто не решится им воспользоваться?
Некоторые наши рекомендации касаются проблем с безопасностью, и мы старались, чтобы ни одна из них не противоречила важнейшим мерам предосторожности. Подводя черту, можно сказать, что проектировщик должен убедиться: ни один из принятых вариантов не угрожает безопасности в угоду концептуальным идеалам проектирования.
Хотя настоящий текст посвящен особым видам открытых пространств и содержит рекомендации по проектированию, мы обращаем внимание читателей на дополнительное издание, написанное нашими коллегами, которое освещает ту же тему с другого ракурса. Книга «Общественное пространство», авторами которой выступили Стивен Карр, Марк Фрэнсис, Лианна Дж. Ривлин и Эндрю М. Стоун, представляет собой широкий обзор общественного пространства и общественной жизни и содержит историческую хронику «эволюции общественного пространства», а также проницательный анализ потребностей, прав и смыслов в общественном пространстве. Основная идея состоит в том, что общественные пространства должны быть адаптивными — проектироваться и управляться таким образом, чтобы служить потребностям их пользователей; демократичными — быть доступными для всех групп населения и обеспечивать свободу действий; значимыми — позволять людям создавать крепкие связи между таким местом, своей личной жизнью и внешним миром. Мы горячо поддерживаем такое описание хорошего общественного пространства и согласны с утверждением авторов о том, что «проекты, не укорененные в социальном понимании, могут откатиться к относительной определенности геометрических форм, отдавая предпочтение мимолетным веяниям функциональности и смысла. Как дизайнеры, так и их заказчики могут легко спутать свое желание произвести громкое визуальное высказывание с хорошим дизайном. Проектирование общественных мест сопряжено с особой ответственностью за понимание общественного блага и служение ему, что лишь отчасти связано с его эстетическим содержанием».
«Места для людей» исходят из богатства общественной жизни в современном индустриальном городе; из убеждения, что успех общественного уличного пространства в значительной мере зависит от его использования; из понимания, что использование и популярность того или иного пространства в значительной мере зависят от его местоположения и нюансов дизайна, и, наконец, из того, что перед нами стоит задача рассказать о связях между проектированием, местоположением и использованием. Этот текст представляет собой попытку передать это знание в отношении семи типов городских открытых пространств, описанных выше. Он дополняет растущую библиотеку трудов, содержащих рекомендации по городскому дизайну, и представляет собой плод систематических усилий по сведению воедино материалов, появившихся благодаря бурному развитию экологических и поведенческих исследований. Также он стремится представить данные исследования в форме, доступной для понимания и использования заказчиками, пользователями, проектировщиками и управляющими благоустроенных уличных пространств. Для нас эти рекомендации представляют собой предложения, основанные на фактах, а также напоминание о том, что, по всей видимости, оказалось успешным, а что — нет, что пользователи существующих пространств ценят, а что — нет. Наше руководство сформулировано в виде рекомендаций, основанных на данных об эффективности, и не носит характера предписаний. Например, вместо того чтобы заявлять о необходимости определенного типа игрового оборудования, мы напоминаем читателям, чем больше всего любят заниматься дети и какие занятия наиболее важны для их полноценного развития. Проблема не в том, что проектировщикам не хватает креативных идей, а скорее в том, что зачастую у них нет времени на поиск подходящего исследования, основанного на опросах людей. Именно для этого у авторов нашлись время и соответствующая предрасположенность.
Мы надеемся, что наши соображения будут полезны не только при проектировании новых пространств под открытым небом, но и при перепланировке парков, плаз и подобных сооружений, которые больше не удовлетворяют потребностям их потенциальных пользователей из-за изменения тенденций в использовании уличных пространств или демографической структуры близлежащего района. Учитывая ограниченность бюджета и резкое подорожание земли во многих городах, перепланировка городских пространств, возможно, скоро будет не менее важна для ландшафтных архитекторов и городских дизайнеров, чем проектирование подобных пространств на незанятых участках.
Большинство изученных нами источников если и упоминают пользователей вообще, то исходят из предположения, что все они трудоспособны, относительно молоды и относятся к мужскому полу. Мы исходим из того, что общественные места должны быть доступны для всех, и любые исключения, отраженные в нюансах проектирования, — по признаку физических возможностей, пола, культурной или этнической принадлежности — недопустимы.
Однако лишь немногие исследования посвящены культурным или этническим различиям в использовании уличных пространств. Мы надеемся, что наша книга побудит наших американских читателей, в частности имеющих отношение к академической среде, к проведению новых исследований, посвященных оценке результатов использования общественных мест, особенно в связи с этническими, культурными и гендерными различиями. В этой важной сфере качественно подготовленная курсовая или дипломная работа могут стать полезным и оригинальным вкладом.
Обращаясь к нашим зарубежным читателям, мы осознаем, что настоящий текст посвящен североамериканским реалиям и содержит недостаточно кросс-культурных сравнений. Это объясняется редкостью источников, из которых их можно подчерпнуть. Мы надеемся, что рекомендации, примеры из практики и методы исследования, описанные нами, побудят других провести собственное исследование и получить результаты, относящиеся к культурным и климатическим условиям в их частях света.
Читатель поймет, что многие из практических примеров относятся к району залива Сан-Франциско. Ввиду относительной редкости исследований уличных пространств и недостаточного финансирования таких работ, авторы во многих случаях использовали практические исследования, проведенные студентами последних курсов Калифорнийского университета Беркли. Эти исследования проводились в виде курсовых или дипломных работ под руководством авторов. Мы посчитали важным включить краткие практические примеры, чтобы познакомить читателя не только с обобщенными выводами и рекомендациями, но и показать их применимость к конкретным местам.
К процессу проектирования или перепланировки мест общественного пользования все чаще привлекаются предполагаемые пользователи или их представители. Рекомендации, выработанные на основе исследований, не могут заменить участие населения. В нашем представлении настоящий текст представляет собой обоснование процесса участия, а не его замену. Если предполагаемые пользователи известны, то они могут быть привлечены к созданию плана проектирования. Часто проще начать с типового плана, чтобы обсудить, с чем согласны или не согласны представители конкретного района или работники детского сада, чем начинать с нуля.
Еще одно опасение может состоять в том, что проекты, созданные по рекомендациям, полученным на основе оценки результатов использования существующих мест, могут привести к штампованию клонов. На наш взгляд, это едва ли возможно. Все дизайнеры стремятся привнести личную интерпретацию в свою работу, и лишь немногие (с полным на то правом) будут строго следовать рекомендациям. Более того, любой конкурс показывает, что один и тот же дизайн-проект (который может учитывать или не учитывать рекомендации, основанные на оценке результатов использования) не ведет к созданию идентичных решений. Аналогичным образом на основе городского руководства по проектированию площадей в центре Сан-Франциско было создано огромное число непохожих проектов, и даже крайне жесткие правила, изложенные в минимальных стандартах строительства Департамента жилищного строительства и городского развития, породили разнообразие стилей построенного доступного жилья — в соответствии с местными и региональными особенностями, климатом, культурой, склонностями проектировщика и другими факторами.
И наконец, следует сказать пару слов о создании нового. Дизайн — это профессия, которая идет рука об руку с инновациями, а в глянцевых журналах и описаниях наград часто упоминаются новые, необычные, полные фантазии, удивительные и неожиданные аспекты дизайнерских проектов. Если дизайнеру поручено спроектировать новый музей, ресторан или модный бутик, у него больше возможностей сломать шаблон и создать что-то неудержимо новаторское. Однако предпочтения широкой публики обычно относительно консервативны в том, что касается жилья и общественных пространств. Возрастные особенности детей и пожилых людей, физические и психологические потребности пациентов больниц крайне важны и должны стоять выше любого желания сотворить пространство, не имеющее себе равных. Поэтому в тех пространствах, которые описаны здесь, нет постоянной необходимости снова изобретать колесо. В этих местах можно достичь многого, использовав принципы, которые уже проявили себя успешным образом где-то еще — следуя методу последовательной доработки, а не тотального изменения.
Изучив все исследования, посвященные пользователям указанных семи типов открытых пространств, мы определили критерии успешности мест, предназначенных для людей. Мы полагаем, что по возможности то или иное место, служащее людям, должно:
В завершение мы повторяем, что нас заботит в первую очередь необходимость стимулировать использование уличных пространств, которые действительно существуют и играют важную роль в жизни многих людей. Мы предлагаем настоящие рекомендации в качестве инструмента для информирования заказчиков, дизайнеров и потенциальных пользователей завтрашних городских пространств для того, чтобы последние стали приятными, удобными, доступными, ободряющими, значимыми и красивыми местами, предназначенными для людей.
Этот текст входит в сборник чтения к онлайн-курсу «Общественные пространства». В разделе «Тексты» этого курса вы также можете найти обширную подборку литературы об общественных пространствах.